Форум обо всем
Остров (не путать с фильмом Павла Лунгина)
Ну что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода.
Прибой мою тельняшку просолил
И я живу у самого восхода.
А почта с пересадками летит с материка
До самой дальней гавани Союза,
Где я бросаю камушки с крутого бережка
Далекого пролива Лаперуза.
Над Сахалином низко облака,
И я живу над сопкой спозаранку,
Показываю солнце рыбакам
И шлю его тебе на Якиманку.
Припев.
В краю, где спорят волны и ветра,
Живут немногословные мужчины,
И острова, как будто сейнера,
В Россию возвращаются с путины.
Припев.
Ну что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода.
Прибой мою тельняшку просолил
И я живу у самого восхода.
Я к своему стыду, на Сахалине так и не побывал. Хотя песенка Танича с детства ласкала слух и стимулировала интерес к жизни. Отдавая дань уважения далекому острову в Японском море, в качестве некоторой компенсации своему детству, я расскажу о другом острове, где «спорят волны и ветра», где стелятся «низко облака», и где вполне возможно бросал «камушки с крутого бережка» сам капитан Лаперуз.
Остров Пасхи имеет множество названий. Оставим их энциклопедии и ограничимся двумя. Тем, которое дал ему голландский мореплаватель Якоб Роггевен, потому что он открыл остров именно в день Пасхи 1722 года и тем, под которым остров был обозначен в довольно известном одноименном художественном фильме. А именно Рапа-Нуи.
Сходства у острова Пасхи с Сахалином очень много.
Если второй имеет самую дальнюю гавань России, то первый вообще является самым удаленным островом на Земле. Пусть и наряду с островами Тристан-да-Кунья.
Почта, откуда бы то ни было летит на Рапа-Нуи с пересадками в Сантьяго. На острове нормальная погода, как правило. Прибой вполне способен просолить любую тельняшку и не один раз. Особенно, если она у Вас есть.
Некоторые отличия, впрочем, имеются. Хотя на острове Пасхи и живут немногословные мужчины – они в корне отличаются от сахалинцев. Менталитет другой.
Какая, нафиг, путина? Какие сейнеры? Добавлю еще, какая вообще работа?
Хотя на этом «краю света» практически ничего не произрастает и отличие от острова Чунга-Чанга, где на Вас буквально сыпятся с неба кокосы и бананы более, чем разительно, аборигены, коих здесь обычно околачивается около трех тысяч, предпочитают предаваться грезам. Рыбу не ловят, земледелием не занимаются, на кроликов не охотятся. Видел, как они строят. Если бы рапануйцы строили египетские пирамиды, боюсь, про пирамиды мы еще долго ничего бы не услыхали. А как же знаменитые каменные истуканы, называемые моаи?
А никак. Моаи живут сами по себе – островитяне своей обособленной жизнью.
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить
Прописную истину Тютчева можно смело перефразировать к аборигенам острова Пасхи. Вот только верить этим лентяям я бы поостерегся.
Местный рынок в Ханга-Роа, куда туристы волокут свои стопы почти сразу после прилета. А как же иначе? Кто же не хочет затариться сувениром из такого удивительного места?
Сразу скажу, что кроме сувениров на рынке ничего нет. Нет фруктов, нет овощей, нет и рыбы, ясный перец. Бесконечные прилавки с совершенно одинаковыми безвкусными поделками по заоблачным ценам. Поделки покрыты пылью. Впрочем, с ней знаком каждый турист, рискнувший выбраться за пределы «столицы» острова.
Покупателей нет, продавцов естественно тоже. Нет спроса – нет и предложения.
Если у Вас есть минут тридцать свободного времени, то возможно Вам удастся лицезреть этого самого аборигена острова Пасхи. Замечу, что в немногочисленных магазинах с пустыми полками работают исключительно гастрабайтеры.
Торг на рынке не уместен. Впрочем, не уместен он и в других местах на острове. Трудно поверить, что за этот кусок деревяшки (ракушки) продавец всерьез рассчитывает получить запрашиваемую сумму. Однако, экспериментальным путем выясняем, что скидка даже в один доллар нам не светит. Я мимикой даю понять, что такую переоцененную вещь никто никогда и не купит – под одеялом пыли ее уже вообще не видно, абориген чихая машет мне рукой: «Свободен!»
Про свой отель я еще расскажу, если на то будут желающие. Сцена за завтраком.
Кстати, никакого "шведского стола". Никакого и континентального завтрака. Аскетизм здесь в моде. Садишься за стол, к тебе подходит дородная островитянка и выдает некую коробочку. Кусочек хлеба, масло и … я радостно начинаю напевать: «Два кусочека колбаски…»
Дело не в скудном завтраке – это даже романтично: чтобы знал, куда попал!
Пугает, нет, не официантка, скорее, буфетчица. Услышав незнакомую ей речь сразу из двух разных концов столовой (буфета), она впадает в ярость. Понять, что ей надо довольно трудно. Огромной башней фурия нависает над вжавшими голову в плечи туристами – поток красноречия забивает и шорох прибоя океана, и гвалт собак и курей, живущих за ближайшим забором. Даже вой в канализационной трубе, который сопровождал меня всю ночь, уже не слышен. Постепенно доходит и смысл сказанного.
«Так Вы, «чужие люди», оказывается из одной страны! Какого хрена насаждаете свои варварские обычаи на нашем чудесном острове? Раз Вы из одной страны, то и сидеть должны за одним столом!» Замечу, что столы все трехместные, и каждый является родным братом соседнего. Ну и что из того, что Вас четверо? Почему я должна ходить собирать пустые коробки по всему залу? Логично, по-своему.
Зарисовка третья. Редкое место на острове – пляж. Несколько туристов кучкуются в уголке явно потрясенные полным отсутствием соседей. Люди, ау!!!
Тихо-то как! Чисто-то как! … Пусто-то как!
В море болтается непонятный предмет. Вещь явно лишняя в этом реликтовом месте.
Турист не выдерживает визуального дискомфорта и лезет в воду. Ага, пластиковый ящик, потерянный проходящим судном. Ящик оброс ракушками, напоминающими мидий. Ракушек много – месяц, не менее, бился он о берег Анакены. Турист берет палочку в руки и начинает терпеливо счищать моллюсков в воду. Ну, жалостливый такой. Процедура занимает минут тридцать. Наконец, заканчивает работу и выходит на песок. Ставит ящик «на попа» и садится на него, гордо обозревая плоды своей работы. Плодов не заметно, зато из тени окрестных пальм материализовалась фигура аборигена. Вот только что его не было – я готов поклясться в этом и вдруг … есть.
Абориген решительно направляется к труженнику на ящике. Вступает в диалог. Ого, страсти накаляются… Туземец машет руками над головой сидельца, что твоя мельница.
Я сижу метрах в тридцати – вопли доносятся сюда отчетливо. Вспоминаю утреннюю буфетчицу. Эмоциональный народ, даром, что молчуны! Турист не выдерживает напора, встает – островитянин мигом хватает ящик, победной фразой довершает разгом противника и неспеша уносит добычу к себе… в тень. Все. Над островом снова висит девственная тишина.
Я – человек с пытливым умом. Конечно, меня заинтересовала причина ссоры. Ларчик открывался просто. Абориген требовал ящик. Немедленно. В воду лезть за ним в лом, а вырвать из под попы «чужого человека» в самый раз. Объяснения, что, дескать, турист через десять минут уйдет к себе в отель, где ящик ему без надобности, рапануйца никак не устроили:«Быстро встал и отдал мне!» Последняя фраза завоевателя звучала так: «Все, что вынесло море – мое!» Кто бы спорил.
На острове нормальная погода.
Прибой мою тельняшку просолил
И я живу у самого восхода.
А почта с пересадками летит с материка
До самой дальней гавани Союза,
Где я бросаю камушки с крутого бережка
Далекого пролива Лаперуза.
Над Сахалином низко облака,
И я живу над сопкой спозаранку,
Показываю солнце рыбакам
И шлю его тебе на Якиманку.
Припев.
В краю, где спорят волны и ветра,
Живут немногословные мужчины,
И острова, как будто сейнера,
В Россию возвращаются с путины.
Припев.
Ну что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода.
Прибой мою тельняшку просолил
И я живу у самого восхода.
Я к своему стыду, на Сахалине так и не побывал. Хотя песенка Танича с детства ласкала слух и стимулировала интерес к жизни. Отдавая дань уважения далекому острову в Японском море, в качестве некоторой компенсации своему детству, я расскажу о другом острове, где «спорят волны и ветра», где стелятся «низко облака», и где вполне возможно бросал «камушки с крутого бережка» сам капитан Лаперуз.
Остров Пасхи имеет множество названий. Оставим их энциклопедии и ограничимся двумя. Тем, которое дал ему голландский мореплаватель Якоб Роггевен, потому что он открыл остров именно в день Пасхи 1722 года и тем, под которым остров был обозначен в довольно известном одноименном художественном фильме. А именно Рапа-Нуи.
Сходства у острова Пасхи с Сахалином очень много.
Если второй имеет самую дальнюю гавань России, то первый вообще является самым удаленным островом на Земле. Пусть и наряду с островами Тристан-да-Кунья.
Почта, откуда бы то ни было летит на Рапа-Нуи с пересадками в Сантьяго. На острове нормальная погода, как правило. Прибой вполне способен просолить любую тельняшку и не один раз. Особенно, если она у Вас есть.
Некоторые отличия, впрочем, имеются. Хотя на острове Пасхи и живут немногословные мужчины – они в корне отличаются от сахалинцев. Менталитет другой.
Какая, нафиг, путина? Какие сейнеры? Добавлю еще, какая вообще работа?
Хотя на этом «краю света» практически ничего не произрастает и отличие от острова Чунга-Чанга, где на Вас буквально сыпятся с неба кокосы и бананы более, чем разительно, аборигены, коих здесь обычно околачивается около трех тысяч, предпочитают предаваться грезам. Рыбу не ловят, земледелием не занимаются, на кроликов не охотятся. Видел, как они строят. Если бы рапануйцы строили египетские пирамиды, боюсь, про пирамиды мы еще долго ничего бы не услыхали. А как же знаменитые каменные истуканы, называемые моаи?
А никак. Моаи живут сами по себе – островитяне своей обособленной жизнью.
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить
Прописную истину Тютчева можно смело перефразировать к аборигенам острова Пасхи. Вот только верить этим лентяям я бы поостерегся.
Местный рынок в Ханга-Роа, куда туристы волокут свои стопы почти сразу после прилета. А как же иначе? Кто же не хочет затариться сувениром из такого удивительного места?
Сразу скажу, что кроме сувениров на рынке ничего нет. Нет фруктов, нет овощей, нет и рыбы, ясный перец. Бесконечные прилавки с совершенно одинаковыми безвкусными поделками по заоблачным ценам. Поделки покрыты пылью. Впрочем, с ней знаком каждый турист, рискнувший выбраться за пределы «столицы» острова.
Покупателей нет, продавцов естественно тоже. Нет спроса – нет и предложения.
Если у Вас есть минут тридцать свободного времени, то возможно Вам удастся лицезреть этого самого аборигена острова Пасхи. Замечу, что в немногочисленных магазинах с пустыми полками работают исключительно гастрабайтеры.
Торг на рынке не уместен. Впрочем, не уместен он и в других местах на острове. Трудно поверить, что за этот кусок деревяшки (ракушки) продавец всерьез рассчитывает получить запрашиваемую сумму. Однако, экспериментальным путем выясняем, что скидка даже в один доллар нам не светит. Я мимикой даю понять, что такую переоцененную вещь никто никогда и не купит – под одеялом пыли ее уже вообще не видно, абориген чихая машет мне рукой: «Свободен!»
Про свой отель я еще расскажу, если на то будут желающие. Сцена за завтраком.
Кстати, никакого "шведского стола". Никакого и континентального завтрака. Аскетизм здесь в моде. Садишься за стол, к тебе подходит дородная островитянка и выдает некую коробочку. Кусочек хлеба, масло и … я радостно начинаю напевать: «Два кусочека колбаски…»
Дело не в скудном завтраке – это даже романтично: чтобы знал, куда попал!
Пугает, нет, не официантка, скорее, буфетчица. Услышав незнакомую ей речь сразу из двух разных концов столовой (буфета), она впадает в ярость. Понять, что ей надо довольно трудно. Огромной башней фурия нависает над вжавшими голову в плечи туристами – поток красноречия забивает и шорох прибоя океана, и гвалт собак и курей, живущих за ближайшим забором. Даже вой в канализационной трубе, который сопровождал меня всю ночь, уже не слышен. Постепенно доходит и смысл сказанного.
«Так Вы, «чужие люди», оказывается из одной страны! Какого хрена насаждаете свои варварские обычаи на нашем чудесном острове? Раз Вы из одной страны, то и сидеть должны за одним столом!» Замечу, что столы все трехместные, и каждый является родным братом соседнего. Ну и что из того, что Вас четверо? Почему я должна ходить собирать пустые коробки по всему залу? Логично, по-своему.
Зарисовка третья. Редкое место на острове – пляж. Несколько туристов кучкуются в уголке явно потрясенные полным отсутствием соседей. Люди, ау!!!
Тихо-то как! Чисто-то как! … Пусто-то как!
В море болтается непонятный предмет. Вещь явно лишняя в этом реликтовом месте.
Турист не выдерживает визуального дискомфорта и лезет в воду. Ага, пластиковый ящик, потерянный проходящим судном. Ящик оброс ракушками, напоминающими мидий. Ракушек много – месяц, не менее, бился он о берег Анакены. Турист берет палочку в руки и начинает терпеливо счищать моллюсков в воду. Ну, жалостливый такой. Процедура занимает минут тридцать. Наконец, заканчивает работу и выходит на песок. Ставит ящик «на попа» и садится на него, гордо обозревая плоды своей работы. Плодов не заметно, зато из тени окрестных пальм материализовалась фигура аборигена. Вот только что его не было – я готов поклясться в этом и вдруг … есть.
Абориген решительно направляется к труженнику на ящике. Вступает в диалог. Ого, страсти накаляются… Туземец машет руками над головой сидельца, что твоя мельница.
Я сижу метрах в тридцати – вопли доносятся сюда отчетливо. Вспоминаю утреннюю буфетчицу. Эмоциональный народ, даром, что молчуны! Турист не выдерживает напора, встает – островитянин мигом хватает ящик, победной фразой довершает разгом противника и неспеша уносит добычу к себе… в тень. Все. Над островом снова висит девственная тишина.
Я – человек с пытливым умом. Конечно, меня заинтересовала причина ссоры. Ларчик открывался просто. Абориген требовал ящик. Немедленно. В воду лезть за ним в лом, а вырвать из под попы «чужого человека» в самый раз. Объяснения, что, дескать, турист через десять минут уйдет к себе в отель, где ящик ему без надобности, рапануйца никак не устроили:«Быстро встал и отдал мне!» Последняя фраза завоевателя звучала так: «Все, что вынесло море – мое!» Кто бы спорил.
для Christmas:
Я не очень доверяю Википедии - это даже не энциклопедия. Точнее, свободная "энциклопедия".
Гиды на Рапа-Нуи тоже твердили про Маркизские острова. Возникает вопрос, а нафига будущие поселенцы туда вообще поперлись? А, если случайно попали, то как вызвали соотечественников?
Я не очень доверяю Википедии - это даже не энциклопедия. Точнее, свободная "энциклопедия".
Гиды на Рапа-Нуи тоже твердили про Маркизские острова. Возникает вопрос, а нафига будущие поселенцы туда вообще поперлись? А, если случайно попали, то как вызвали соотечественников?
Да-да, я тоже об этом задумывалась...ПипаСуринамская :Возникает вопрос, а нафига будущие поселенцы туда вообще поперлись? А, если случайно попали, то как вызвали соотечественников?
И мне кажется, что должна быть какая-то очень весомая причина - типа экологической катастрофы или перенасенности земель, чтобы двинуться в такое непредсказуемое путешествие...
Хотя, судя по фильму, у них была еще какая-то религиозная идея - старому вождю уплывать на "белой пироге", может из этой серии...
А как попали: там, кажется, течение идет прямое из Полинезии к острову Пасхи - мимо не проплывешь...
Так и представляю себе эту сцену. Проплыв более двух тысяч километров, наша семерка сидит на берегу и изучает горизонт: "Ага, вон еще наши притащились!"А как попали: там, кажется, течение идет прямое из Полинезии к острову Пасхи - мимо не проплывешь...
Улыбнуло...
Поговорим о культе Человека-птицы. Я не буду лазать в справочную литературу и напишу о нем то, что помню. И как запомнил.
Тангата-ману – земное воплощение бога Маке-Маке. Человек, которому поклоняется племя и верховный правитель острова в одном лице. Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР – чтобы было понятнее.
Власть его не бессрочна, а продолжается всего один год. С весны по весну. Сам будущий Тангата-ману - довольно заурядное существо, возглавляющее один из многочисленных родов острова. Задача у него только одна. Воспитать достойного спортсмена – пятиборца. Впрочем, езда на велосипеде тому не грозит. Бег, плавание, спортивное ориентирование, скалолазание и бои без правил – вот основные дисциплины, необходимые для того, чтобы достойно представлять свой род на этом «соревновании».
Итак, победитель получает приз. По разным источникам разный. Как правило, упоминается торжественное вручение семи жен. Приз это или наказание не мне судить.
А тот, кому победителем будет вручена «эстафетная палочка» – вот тот и будет весь в шоколаде. Титул Человека-птицы дает многое, если не все. Как обычно, паны дерутся – у холопов чубы трещат. Ибо победа в таком соревновании – дело хлопотное и крайне рискованное. Впрочем, и простое участие является, как сейчас говорят, экстремальным приключением.
Само действо разворачивается в скальном поселке Оронго, расположенном на краю кратера Рано-Као с одной стороны, и на отвесной скале, уходящей в океан – с другой.
Там находится нечто, напоминающее каменные землянки. Какое-то время будущие участники проживают там, где их кормят, поят, как на убой. Впрочем, можно сказать, что и на убой, ибо не все из них выживают после эстафеты.
Там же они занимаются и спортивными тренировками.
Наконец, на три крохотных островка, расположенные прямо под обрывом, прилетают черные
ласточки, чтобы снести там яйцо. Ласточки эти не просто птички, а посланницы Маке-Маке. Вот тут и начинается само действо. Племя выстраивается у обрыва. Бойцы по команде действующего Тангата-ману резво бросаются вперед. Задача состоит в том, чтобы спуститься по скальной осыпи, переплыть пролив, взобраться на островок, отыскать яйцо одной из ласточек, что-то громко завопить и закрепив трофей налобной повязкой на голове, броситься вновь в море. Снова переплыть пролив и вскарабкавшись по скале передать приз будущему узурпатору.
Ясное дело, яйцо должно быть целым и невредимым. В пути спортсмена ждут шторм, акулы и излишества разные нехорошие. В виде козней оппонентов. Впрочем, как обычно и бывает в жизни.
Найти яйцо первым – непросто. Донести целым – задача архисложная. Вспоминается поговорка:
«Дураку стеклянное … яйцо на час».
Итак, притащил, наконец, наш герой яичко ко христову дню, получил своих жен и все, сказке конец…
А новый владелец – властитель дум аборигенов острова до … следующей весны, конечно.
Вот они островки мечты Тангата-Ману.
Тангата-ману – земное воплощение бога Маке-Маке. Человек, которому поклоняется племя и верховный правитель острова в одном лице. Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР – чтобы было понятнее.
Власть его не бессрочна, а продолжается всего один год. С весны по весну. Сам будущий Тангата-ману - довольно заурядное существо, возглавляющее один из многочисленных родов острова. Задача у него только одна. Воспитать достойного спортсмена – пятиборца. Впрочем, езда на велосипеде тому не грозит. Бег, плавание, спортивное ориентирование, скалолазание и бои без правил – вот основные дисциплины, необходимые для того, чтобы достойно представлять свой род на этом «соревновании».
Итак, победитель получает приз. По разным источникам разный. Как правило, упоминается торжественное вручение семи жен. Приз это или наказание не мне судить.
А тот, кому победителем будет вручена «эстафетная палочка» – вот тот и будет весь в шоколаде. Титул Человека-птицы дает многое, если не все. Как обычно, паны дерутся – у холопов чубы трещат. Ибо победа в таком соревновании – дело хлопотное и крайне рискованное. Впрочем, и простое участие является, как сейчас говорят, экстремальным приключением.
Само действо разворачивается в скальном поселке Оронго, расположенном на краю кратера Рано-Као с одной стороны, и на отвесной скале, уходящей в океан – с другой.
Там находится нечто, напоминающее каменные землянки. Какое-то время будущие участники проживают там, где их кормят, поят, как на убой. Впрочем, можно сказать, что и на убой, ибо не все из них выживают после эстафеты.
Там же они занимаются и спортивными тренировками.
Наконец, на три крохотных островка, расположенные прямо под обрывом, прилетают черные
ласточки, чтобы снести там яйцо. Ласточки эти не просто птички, а посланницы Маке-Маке. Вот тут и начинается само действо. Племя выстраивается у обрыва. Бойцы по команде действующего Тангата-ману резво бросаются вперед. Задача состоит в том, чтобы спуститься по скальной осыпи, переплыть пролив, взобраться на островок, отыскать яйцо одной из ласточек, что-то громко завопить и закрепив трофей налобной повязкой на голове, броситься вновь в море. Снова переплыть пролив и вскарабкавшись по скале передать приз будущему узурпатору.
Ясное дело, яйцо должно быть целым и невредимым. В пути спортсмена ждут шторм, акулы и излишества разные нехорошие. В виде козней оппонентов. Впрочем, как обычно и бывает в жизни.
Найти яйцо первым – непросто. Донести целым – задача архисложная. Вспоминается поговорка:
«Дураку стеклянное … яйцо на час».
Итак, притащил, наконец, наш герой яичко ко христову дню, получил своих жен и все, сказке конец…
А новый владелец – властитель дум аборигенов острова до … следующей весны, конечно.
Вот они островки мечты Тангата-Ману.
Что-то не понятно, откуда столько женщин на острове?.. Если каждый год по семь жен - на всех не напасешься... 
Если каждый год по семь жен - на всех не напасешься...
Среди "спортсменов" смертность большая. Сами знаете.Если каждый год по семь жен - на всех не напасешься...
Помнится, Вы еще обещали рассказать, как вы купались? Не пора ли?..
Собственно, могу рассказать Вам и в другом месте.
Пришлите пароли и явки... 
для Christmas:
Сандуны. В полночь.
Сандуны. В полночь.
Скорее Ленинская библиотека в полдень.
Сверху острова кажутся совсем рядом, но стоит сесть в лодку, как картина меняется. И океан уже не кажется таким спокойным.
На последнем снимке хорошо видно, где именно спускались "спортсмены".
На последнем снимке хорошо видно, где именно спускались "спортсмены".
Сандуны. В полночь.
Повеселили...Скорее Ленинская библиотека в полдень.
Пипа, ну осталось оформить какое-нибудь заключение, и ваш первый рассказ на Туризме будет готов...
Можно будет отправлять его в Туральбом!...
Это событие надо будет отметить!...
Можно будет отправлять его в Туральбом!...
Это событие надо будет отметить!...
для Christmas:
А ваш когда ждать?
А ваш когда ждать?
для Redaktor:
Как только Пипа свой закончит...
Как только Пипа свой закончит...
Что-то я не готов заканчивать. 
Придется Вам еще помучиться.
Придется Вам еще помучиться.
вы главное не останавливайтесь, а то что я буду зачитывать в слух супруге?ПипаСуринамская :Что-то я не готов заканчивать.
Придется Вам еще помучиться.
для ПипаСуринамская:
Ну это только радует, что у Вас еще есть что нам рассказать...
И что же будет дальше?...
Ну это только радует, что у Вас еще есть что нам рассказать...
И что же будет дальше?...
В Оронго я снова встретил Сесилию Кастро. На этот раз амазонка была одета в полевую форму цвета хаки. Сам поселок ушел глубоко под землю. Что откопали, демонстрируют теперь туристам. Вокруг «землянок» высятся сплошные насыпи. На одной из них и застыла отважная рейнджер. На этот раз она избрала позу Наполеона под Аустерлицем. Замечу, что поза оказалась ей удивительно к лицу. Дуло кольта вопреки закону всемирного тяготения снова смотрело в сторону океана. Вспомнились пушки острова Наварон. На правом рукаве гимнастерки виднелась яркая эмблема. Я все щурил глаза, путаясь рассмотреть подробности. Но эмблема посверкивала на солнце – подробности скрывались в его бликах.
Селилия презрительно проигнорировала моих спутников. Зато оживилась, узнав меня. «Сейчас опять начнет мозги парить!» - тоска смяла сердце, как нетерпеливый ребенок фантик.
Женщина строго ткнула коротким пальцем в мою сторону и потребовала повторно, чтобы я прекратил бросать камни в сторону муаев. «Муаев» я стырил из отчета одного из квалифицированных авторов Туральбома. Там еще много чего полезного можно найти.
Растопырив пальцы, показал женщине, что камней у меня в руках нет. Полез в карман и показал единственный предмет, поместившийся там – носовой платок. Пусть и не первой свежести, но символ моих чистых намерений.
При всем желании кинуть мне в истуканов нечем. «Вот и хорошо.» - рейнжер мигом превратилась в доктора Джекила. Стерев с лица довольную улыбку, Сесилия вновь посерьезнела. Взгляд ударил в спины моих уходящих спутников. «И передай этим, чтобы вели себя хорошо – я все вижу». Мистер Хайд у нее получался много лучше. Я заверил Хайда в полной добропорядочности русских туристов. «Раша – нет такой страны» - укоризненно напомнила островитянка.
Да-да… Слова нет, а говно есть – некстати вспомнился анекдот про Вовочку. Никаких моаи в радиусе двух километров не было. Очевидно, барышня проводила профилактическую работу с клиентом.
Забегая вперед, скажу, что Сесилия Кастро приложила все усилия, чтобы сорвать нам фотосъемку. Стоило направить объектив в сторону роскошного вида на кратер, открывавшийся от поселка, как плотная фигура затыкала его, как тело героя- моряка амбразуру дота. «Здесь стоять опасно!» - грозно звучало в ушах. Спасало только то, что желающих запечатлеть красоту было несколько, и рейнджер не успевала метаться между нами. При ближайшем рассмотрении на эмблеме оказалась рука, сжимающая извивающегося гада за горло. Почему то я уверен, что в виде гада был изображен случайный турист острова Пасхи.
Селилия презрительно проигнорировала моих спутников. Зато оживилась, узнав меня. «Сейчас опять начнет мозги парить!» - тоска смяла сердце, как нетерпеливый ребенок фантик.
Женщина строго ткнула коротким пальцем в мою сторону и потребовала повторно, чтобы я прекратил бросать камни в сторону муаев. «Муаев» я стырил из отчета одного из квалифицированных авторов Туральбома. Там еще много чего полезного можно найти.
Растопырив пальцы, показал женщине, что камней у меня в руках нет. Полез в карман и показал единственный предмет, поместившийся там – носовой платок. Пусть и не первой свежести, но символ моих чистых намерений.
При всем желании кинуть мне в истуканов нечем. «Вот и хорошо.» - рейнжер мигом превратилась в доктора Джекила. Стерев с лица довольную улыбку, Сесилия вновь посерьезнела. Взгляд ударил в спины моих уходящих спутников. «И передай этим, чтобы вели себя хорошо – я все вижу». Мистер Хайд у нее получался много лучше. Я заверил Хайда в полной добропорядочности русских туристов. «Раша – нет такой страны» - укоризненно напомнила островитянка.
Да-да… Слова нет, а говно есть – некстати вспомнился анекдот про Вовочку. Никаких моаи в радиусе двух километров не было. Очевидно, барышня проводила профилактическую работу с клиентом.
Забегая вперед, скажу, что Сесилия Кастро приложила все усилия, чтобы сорвать нам фотосъемку. Стоило направить объектив в сторону роскошного вида на кратер, открывавшийся от поселка, как плотная фигура затыкала его, как тело героя- моряка амбразуру дота. «Здесь стоять опасно!» - грозно звучало в ушах. Спасало только то, что желающих запечатлеть красоту было несколько, и рейнджер не успевала метаться между нами. При ближайшем рассмотрении на эмблеме оказалась рука, сжимающая извивающегося гада за горло. Почему то я уверен, что в виде гада был изображен случайный турист острова Пасхи.
