Мой дом. "Ты увидишь, он бескрайний. Я тебе его дарю".

"Да, все здесь ловят сетями,— сообщает женщина в домике "Штокмана".— Только с вами тут никто разговаривать не станет". Чувствую себя, как в деревне на Сицилии: каждый ребенок знает главного браконьера и где купить рыбу или краба, но все соблюдают омерту — закон молчания. Ловлю редких прохожих. Смотрят с интересом, но на разговор не ведутся. "Да все уже сегодня ушли в море,— внезапно колется продавщица местного магазинчика.— Вернутся кто завтра, кто через неделю".

Наконец в одном дворе замечаем двух мужиков, чинящих сеть, растянутую между гаражами. Увидев фотоаппарат, один тут же спрятался в гараж. По словам второго, когда-то здесь был рыбный колхоз-миллионер: свой флот, своя перерабатывающая фабрика. Она сейчас заново отстроена, считается самой современной в Мурманской области, поставляет продукцию на экспорт. Но работа там в основном для женщин, мы это уже видели. Да и ее на всех не хватает.

Подъезжаем к пристани. Вышел прапорщик погранвойск: пристань — уже граница. Выслушав объяснение — дескать, пришли узнать, кто что ловит, пограничник достал мобильный телефон и отошел. "...И еще такая проблема — тут журналисты из Москвы..." — донеслось до нас. Рыбу, по словам прапорщика, добывают многие. "Мы, типа, всех проверяем, а они, типа, ничего не утаивают,— не совсем понятно выдал прапорщик, а потом махнул на человека, отъезжающего в автомобиле.— Вон, видите капитана, только что малый траулер разгрузил? Наш самый главный браконьер". Шутит? Омерта. "Здесь особая жизнь,— неожиданно раскрывает карты наш водитель.— Такси — это хобби, а зарабатываю я поставками краба в рестораны. Крабы мне в Мурманск привозят из Териберки, но у кого берут — не только вы, но и я не узнаю, сколько сюда ни приезжай".